Бондарь Александр - Год Чёрной Обезьяны
Александр Бондарь
Год Чёрной Обезьяны.
ПРОЛОГ.
ГОД 1992-Й. ГДЕ-ТО В ЮГОСЛАВИИ. Солнце с час уже, как опустилось
за верхушки высоких деревьев, и в лесу было темно как в карцере. Только тусклая
Луна то там, то тут показывала себя в густой листве. Три человека, в пятнистых
куртках, пробирались сквозь чащу. Они с трудом могли видеть друг друга.
Автоматные дула у первых двоих высовывались краешком - в темноте
можно было не разглядеть.
Уже прошло больше часа, а лес все не заканчивался. Двое
остановились, услышав за спиною треск сучьев и что-то русское, очень матерное.
Это их товарищ, что ковылял следом, рухнул, зацепившись за какую-то корягу. Ему
помогли подняться.
Он продолжал выдавать ругательства, растирая ушибленное колено.
- Тихо! - Послышалось по-русски, но коряво. - Здесь много НАТО.
Очень опасно. Нельзя говорить громко. НАТО могут слышать.
Русский что-то пробурчал в ответ, и все трое двинулись дальше
вглубь леса - туда, где совсем ничего не виднелось, где только расплывчатые
очертания веток, сливаясь, таяли в темноте.
Вообще, он был не совсем русским, о чем говорили смуглая
внешность и кавказский акцент.
- Отдохнём, - сказал один из проводников и присел на траву.
Кавказец обернулся.
- Я не устал, - бросил он резко. - Отдыхать будем после.
- Нельзя, - ответил проводник. - Идти еще долго. Надо отдохнуть.
По тону, каким это прозвучало, кавказец понял: возражать не
стоит.
Он упал на траву. Лиц людей рядом было не разобрать сейчас и не
разобрать вообще ничего - все покрывал ночной мрак. Только листья над головой
перешептывались, встревоженные ветерком. Хотелось курить, но каждый знал, что об
этом нельзя даже думать.
- Откуда ты? - Негромко спросил кавказца один из проводников.
- С Кубани, - ответил тот.
- Какой город?
- Краснодар.
- Краснодар? Нет, не слышал. У нас тут в отряде один русский был
- с Ленинграда. Хороший боец. С каждого боя по две головы в мешке приносил. Его
мусульмане в плен взяли. Мне рассказал потом один наш, который с ним в плену
был. Когда мусульмане этого русского пытать начали, он сам руку в печку положил.
Те его стали уважать - без пыток застрелили.
Кавказец смотрел на рассказчика, не видя его. Он чувствовал,
как, вдруг, стало холодно.
- Что, сильно пытают?
- Спроси у Милоша, - серб кивнул в сторону другого проводника и
хрипло захохотал. - Но только он тебе не ответит. Ему мусульмане язык отрезали.
Но убить не успели. Он вырвал нож у одного из них и убил обоих, которые его
пытали. Потом убежал. Обычно мусульмане кастрируют пленного и таиландский
галстук делают, как их ваши чеченцы научили: в горло - ножом и вытягивают оттуда
язык. Долгая смерть.... Если нас мусульмане захватят, лучше сразу себя убить. -
Он помолчал, наслаждаясь впечатлением, какое должен был произвести рассказ. Серб
чувствовал, что кавказцу не по себе. Тот не отвечал, и рассказчик продолжал
говорить своим тихим, но внятным шепотом. - Милош - хороший солдат. У него на
счету восемнадцать мусульман и четыре НАТО. Он поклялся мстить за родных. Когда
в его деревню пришел отряд ООН, это были мусульмане в их форме. Они убили всех.
Каждому, даже детям, отрубали три пальца на руке - которыми крестятся. Его жену
насиловали, а потом резали на куски. Голову ее повесили на дереве. Детей
закопали живыми. А потом его родители погибли, когда НАТО бомбили город. Их
самолеты бросали бомбы туда, где были только дома людей, больницы, школы. Мы
сбили один самолет и взяли в плен летчика. Он рассказал, что их генера
